Читать онлайн книгу "Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4"
Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4
Терентiй Травнiкъ
Белокнижье. Том 4 – собрание поэтического творчества Терентiя Травнiка в четырех томах. В поэзии, представленной этим изданием, выделяется несколько главных тем – это философско-богословская тема, лирика о природе, размышления о личном, о слове, языке, литературе, а также стихи-рисунки, стихи-портреты, стихи и сказки для детей. Такое богатое разнообразие поэтических работ автора рассчитано на большую читательскую аудиторию любого возраста, где каждый обретает произведение близкое его душе.
Белокнижье
Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4
Терентiй Травнiкъ
Иллюстратор Демьян Михайлович Утенков
© Терентiй Травнiкъ, 2017
© Демьян Михайлович Утенков, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4485-0734-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вся наша жизнь есть ничто иное,
как поиск покинутого нами детства…
Джа Цо
«Часы… я каждый раз их сердце …»
Часы… я каждый раз их сердце —
Пружину нежно завожу,
И бьют и тикают, за дверцей —
Часы настенные – живут
Я видел, и не раз, как Ангел-
Хранитель – ангел-часовщик
Ночами правил в сердце анкер,
Часов, давая им служить
Душа при этом ждёт и грезит,
Перебирая чётки снов,
Пока прохруст сорвётся с чресел,
Как шестерёночный засов
Меха качаются, и… хрипы,
И стоны слышимы подчас.
И на губах – солоновато,
И нервное круженье глаз —
Под пеленой прикрытых век.
И безобидно санитарна
Всегда дежурящая смерть,
Но, по привычному, вульгарна
Когда на дни считают век.
2009
«А вот и снег…»
А вот и снег…
Ну что ж, писать о снеге —
Мне не впервой, хоть он и первый снег.
Я закрываю дневники о лете.
На сотни долгих, долгих зимних лет
Тетрадь бела, невинна как невеста,
И за окном бело по-зимнему, как встарь.
Отныне с пледом – в кресле моё место,
Отныне – улица, позёмка и… фонарь —
Вот первая строка, почти по Блоку
Итак, сегодня – снегопадный стиль:
Был лист – осенним,
был лист – одиноким,
Теперь всё – снег, лист в безопасности.
Беру его, пишу, скрипя по снегу,
Веду тропинку-строчку по листу
Соединился цвет, став вновь единым светом,
Зима рисует бе-ло-ра-ду-гу
2009
«Беде не говорите «да…»
Беде не говорите «да»,
Она коварна – ждёт согласья.
Она, что ржавчина для счастья,
Она прилипчива – да, да…
Она желает повторений.
Два слога, эхом – только «да».
И вот предстала тенью,
Той, что гуляет по пятам.
Беде не говорите «да»,
Не повторяйте это слово,
Иначе боль – вернётся снова,
Ещё к тому ж и не одна
Беда на «да» – всегда готова —
Всплыть чёрной горечью со дна
2009
«А за окном зима без снега…»
А за окном зима без снега,
Коль знать, где взять, давно бы сбегал,
Давно бы выпросил его.
Чтоб было всем – белым-бело.
Чтоб снеговик стоял у дома,
И чтоб скрипело под ногой
Зимой и снежная корона —
Искрилась дальнею звездой.
Совсем нет снега, только ёлки —
Стоят на старых площадях,
И превратились санки в «сонки»
И крепко на балконе спят.
Снегурка – оттепелью стала,
А дед, совсем ослаб, видать,
И на печи, в избушке старой,
Он новый год решил встречать.
И серый волк с Ягою вредной
Бесцельно бродят по дворам,
Где так недавно было детно,
И верещала детвора.
Зима, зима! Давай по-русски,
Завьюжь и заметель пургой,
Стань, по-рождественскому, вкусной-
Превкусной ма-туш-кой Зимой.
2009
«Жить одному и быть одному …»
Жить одному и быть одному —
Совсем не одно и то же.
Когда я в пути по полгода —
Я тоже – всегда один
Но знаю, что есть на свете,
Места, где не тянет ноша,
Где я обязательно нужен,
Да, что там!.. Где я – любим!
То зная, иду же дальше,
Дарюсь нехоженым тропам,
По жарким пескам и гатям,
По дягельным мхам, камням
Я вовсе не самообманщик,
Бродить – не моя работа.
Кому-то – чудной романтик,
Себе – судьбы капитан
2009
«И вот, вдали от чьих-то глаз…»
И вот, вдали от чьих-то глаз,
На жалкой почве рассуждений,
Непринуждённой парой фраз
Нас посещает час прозрений
И, в небом отведённый миг,
Души истерзанной наброски,
Как в волшебстве – легко и просто,
Слагаются в единый лик
И в чём бы ни было творенье
Чудесных сил воплощено,
Там, безусловно, только гений,
Мог многое собрать в одно
И цвет, и свет, и мрак, и тени,
И муз неведомый напев,
Как кроткий агнец в час прозрений,
К тебе приходят, человек
Быть может, станется и взглянешь
Ты в небо с земляных глубин
Где сложатся в единый амен
И тварь, и раб, и Господин.
2009
«Стал мокрым снег – дар непогожий…»
Стал мокрым снег – дар непогожий,
И словно пену для бритья,
Скребком счищает осторожно
Со щёк московская земля.
И как услужливый цирюльник,
С восточным блеском чёрных глаз,
Таджикский дворник караульный
Мне дарит утро каждый раз.
«Ге, с добрим утрам, дня харёший» —
С улыбкой вымолвит вослед.
Спецовка новая – не в пору,
Но, мандариня, её цвет —
Напоминает, вот уж скоро,
Нам год придется провожать.
Не с новым, а с прошедшим годом!
Хочу я в этот раз сказать.
Год – прожит – не хочу с печалью:
Год прожит, значит жизнь – была!
С прошедшим годом – поднимаю,
С прошедшим! Дамы, господа…
2009
«Она ждала его всю жизнь…»
Она ждала его всю жизнь.
Лишь замуж изредка ходила.
Вот так, обыденно-красиво,
Она ждала его всю жизнь.
И разве грех – простое дело,
Что в ожиданиях успела,
Абы кого любя, родить?
Она ждала его всю жизнь.
С детьми сидела, позже – внуки
Её водили за собой.
Спасали хлопоты от скуки,
От разногласия с судьбой.
Она ждала его всю жизнь.
Кого? – Потом уж и не знала,
На сердце выпало носить
Призывника иль генерала.
Он – не пришёл. Остался где-то
Лежать парнишкой средь полей.
Быть может, я и стал поэтом,
Чтоб хоть в стихах побыл он с ней…
2009
«Это – жизнь, я часто слышу…»
Это – жизнь, я часто слышу,
Там, где смерть стучится в дом.
Это – жизнь – потеря близких,
Это – жизнь, когда, как сон,
Как во сне – проходят чувства,
Как в огне – сгорают дни.
В жерлах плавятся искусства —
Вместе с ними короли.
Это жизнь, а ты – стареешь,
Это жизнь – когда болит,
Все, что жизнью не успеешь —
Тенью на сердце лежит.
Это – жизнь, когда «последний»
Не пройдёшь, а – пронесут.
Это – жизнь, когда однажды,
Листья, всё же, опадут.
И сотрётся то, что было
Этой жизнью добела,
Но начнёт писать картину
Вновь… пришедшая весна.
2009
Зимняя суббота
Светлой памяти моей сестры,
Стюшеньки…
Было много декабря
В этот день холодный.
Жался лист календаря,
Сжался, как негодный.
И кругом на много вёрст
Белым покрывалом,
Даль морозная внахлёст
К декабрю лежала.
А ещё такая синь
Вкрадывалась в душу,
Что привычное: аминь
Не хотелось слушать.
А ещё, такая высь
В вечность зазывала
Что казалось, там есть жизнь,
Там – под покрывалом
А еще, как будто выжал
Кто-то все поля —
Пахла жирным чернозёмом
Свежая земля…
19 декабря 2009
Будущему – быть
Милой Стюше…
А будет ещё завтра
И много-много снега.
Так много, что на время,
Укроет им все беды.
И на ресницах – звёзды,
И в варежках – тепло,
Сугробы и заносы
И всем – белым-бело.
И сказка тоже будет
И те двенадцать раз,
В которых, что-то сбудется
Для каждого из нас.
И хрусталём касания,
И… ёлочка – зажгись.
Наветы, предсказания
И… счастье на всю жизнь.
А, может, раз… и – сбудется
На то и – новый год.
Идёт зима по улицам,
И с нею снег… идёт.
20 декабря 2009
«Загнуть крючок, поставить точку…»
Загнуть крючок, поставить точку
И, с непременным – «как дела?»
Набраться сил и… срезать кочку,
Что счастью под ноги легла.
Чтоб счастье больше не споткнулось,
А достучалось вновь до нас.
Ты, только что мне улыбнулась,
Читая стих, как – в первый раз.
Нет?.. Я ошибся?.. Ты – серьёзна?
Задумчива? Нет, смущена?
Тогда в другой раз будет – слёзным
Моё прошение в стихах.
2009
Памяти Анастасии Вольной
Я напишу тебе, родная.
Ты ведь – живая… Да – живая.
Смотри, – снежинки. Понимаю…
Сегодня – всё я по-ни-ма-ю!
Всё, что не скажешь – понимаю.
Конечно! Да!.. Всё, – что захочешь…
А хочешь, гномика слеплю?
Жизнь не равняется нулю.
Он оживёт, как лист из почек
Нет, что ты, Настя, не кричу.
Я не кри-чу!!! Ты – слышишь, знаю…
Ты ведь живая… Да!.. Люблю!…
Сестрёнка… Стюшенька… родная…
20 декабря 2009
Завтра будет – завтра
светлой памяти моей сестры
Стюшеньки
(поэтессе Анастасии Вольной)
посвящается…
Не отменить, не изменить,
А только – жить…
Продолжить смену
И выволочь себя на сцену,
И в медь прекрасную трубить.
И все цветы, что будут в тему,
К её ногам склонясь, – сложить…
17 декабря 2009
«Печаль, густая, как смола …»
Печаль, густая, как смола —
Текла, текла, текла, текла…
Меня спросили: «Как дела?»
А я приклеился к печале.
И молчаливо, на восток,
С печалию печально тёк.
А за окном уже цвела
Сирень и пахло Рижским взморьем.
От досуха и до бела
Писалось мне в Первопрестольной.
И доводя строку до звона,
Я резался своей строкой…
Заточенной, до полуслова,
Измученной, до запятой…
2009
«Я допишу, я допишу…»
светлой памяти
моей сестры Стюшеньки…
Я допишу, я допишу,
Я – допишу твои стихи,
А ты – плыви, а ты – лети,
Теперь, родная, это – можно…
Я объясню карандашу,
Что истончились грифели
Он строг, но мудрый, он – поймёт.
Поверь, мне это всё – несложно.
Я запрягусь в двойную лямку,
Я снова вызубрю букварь
И выйду в поле спозаранку…
Как шаромыжник, как кустарь.
Я доточу строку до точки,
И ей проткну последний лист,
А ты… лети по междустрочью,
А ты… по белому лети.
16 декабря 2009
Смерти тихое творенье
Ни вздоха и ни буквы
Смерть сделать не даёт.
Скупа она на всякое стремленье.
А дальше – всё равно,
А дальше – переход,
А дальше – смерти тихо-е-творенье.
Молчит кладбища скованная сцена,
Молчит погост – неровная гряда,
И только, в самых, в самых тонких венах,
По-ка-пель-но рождается весна.
Смерть – безупречна, вот какое дело.
Есть у неё и меры, и права.
Она давно бессмертие воспела
И вечностью незримо расцвела…
2009
Моя сестра
Она ходила – еле-еле
Она жила – в тщедушном теле.
Измученная вечной болью —
В стихах подписывалась… – волей.
Анастасия Вольная —
Распятая – сестра моя.
16 декабря 2009
Канун 2009…
Беспомощно стоял и плакал,
Когда стучали молотком.
И раскажденный сладкий ладан
Вис седоголубым дымком
И бубенцы звенели скорбно,
И пахло ёлкой от венков,
И хор казался бесподобным —
Наипечальным из хоров
И время, вырвавшись из плена,
Всё бросило, уйдя вперёд…
И не скомандовал отмены
Ни Дед Мороз, ни… Новый год
19 декабря 2009
«Зима… Она пришла – вся в белом…»
Зима… Она пришла – вся в белом,
Чтоб снегом замести следы.
Крошащимся с волненья мелом,
Исправить выкладки беды.
И на доске, под строгим взглядом,
Экзаменующей судьбы
Сменить надрывные расклады,
Всегда отличницы – беды.
Зима… Она пришла вся в белом —
До самых кончиков волос.
Всё снежным выкрашено мелом
И стужей в кружево вплелось.
2009
«Год прошёл и исчез в веках…»
Год прошёл и исчез в веках.
Что досталось слезам и почестям —
Нацарапалось на сердцах,
Написалось незримо в совестях.
Год прошёл… и учитель – время
В ноль часов, ноль минут, как в школе
Всё, что было в году, разделит
На хорошее и плохое.
Год прошёл и приблизил старость.
Жизнь едина и неразменна.
Для Вселенной она – не малость,
Для Вселенной она – бесценна.
Год за годом, за годом год —
Всё уходит и всё… приходит.
Жизнь – живая, она – живёт:
По-космически хороводит
Среди ядер и звёзд она,
Средь галактик и даже мета… —
Ниоткуда и в никуда,
Без вопросов и без… ответов.
1 января 2010
Зимнее
Что может быть тише, чем снег за окном
В январское утро, к тому же в деревне —
Кружится…, ложится снежинками в сон
И, вторя ему, в старом доме всё дремлет.
Не спится… И вместе со мною часы —
Не спят, отбивая пружинное время,
А где-то за лесом – начало весны,
И не на словах, а начало – на деле.
И я подхвачу его строчкой-намёком.
Пишу, как хочу. Ну и что, что зима.
Я стих пропитаю проталенным соком —
Пусть сходит лавинообразно с ума.
Весна – напишу я… ещё раз, ещё!
Хоть бабушка надвое где-то сказала,
Пройдусь по морозцу апрельским лучом,
Пусть станет строка той тропинкой – к Началу.
2010
«И жизнь, казавшаяся длинной…»
Иные появляются нагими.
Другие – сразу же во всеоружье…
Леонид Мартынов
И жизнь, казавшаяся длинной,
Вдруг перешла за половину.
То, чему было суждено,
Случиться в юности и в детстве,
Навечно кануло в глубины
И превратилось в неуместность.
И, незаметно, вслед за этим,
Сквозь истончённость бытия,
Иной реальности навстречу
Незримо растворилось «я».
Шли дни. Недели? – те бежали,
И год, сжимаясь, как изюм,
Всё тем же безупречным далям,
Готовил вина наобум.
Он жил проверенной надеждой,
Жил новогоднею мечтой,
И даже смерть являлась нежной,
Всепринимающей сестрой.
Сиянье звёзд гранило время —
Гарантом цюрихских часов
В нём высекало миг творенья —
Основу призрачных основ.
2010
«Беру от неба – тишину…»
Беру от неба – тишину,
Пишу стихи в закатном цвете.
«Воспоминанием о лете» —
Я эту книгу назову:
Всё будет – сочно-изумрудно
В оправе золотых полей.
И станет маленьким, но чудом
Она для Родины моей.
В ней я признаюсь словом в чувствах
Тебе, родная Русьсия,
И лягу строчкой безыскусной
К твоим подножиям, Земля.
И стану тропкою вплетённой
В полынь крапивных лопухов,
Припав к иконе обновлённой
Лесов, оврагов и лугов,
Киотов деревень, окладов,
Звенящих, синевой озёр…
Что писарю для счастья надо?! —
Покой, свобода и… простор.
2010
«Всё, как положено, и вот …»
Всё, как положено, и вот —
За новым – старый новый год
И за окном метель метёт,
И молоточком время бьёт,
И с рыбой на столе пирог.
И, ни печалей, ни… тревог.
А только снег со всех сторон
И ранним утром, тихий звон,
В первопрестольной – колокольный
Запорошённый тихий звон.
Зима теперь – со всех сторон.
Ох, заварил январь же кашу.
И только мерное: бом… бом…
Стекая с колокольных башен,
Напоминает – всё пройдёт,
И даже – снег пройдёт однажды…
2010
«Уплываю на лодке без вёсел…»
Даже в самой наполненной строчке
Безвоздушные паузы есть.
Владимир Соколов
Уплываю на лодке без вёсел
В бесконечную синюю гладь.
До меня были, будут и после
И весна, и стихи, и тетрадь.
Я ж останусь строкою нетленной
В безыскусной огранке строфы,
Воплощённой дыханьем поэта
Из его – самой светлой мечты.
2010
«Слова уходят, строки остаются…»
…но вы забыли, что в итоге
стихи становятся травой,
обочиною у дороги
да облаком над головой.
Владимир Полетаев
Слова уходят, строки остаются
Мгновенья высекаются стихами.
Из раскалённых строф судьбой куются
Вопросы к жизни, заданные нами.
Слова уходят, строки остаются.
Зубилом пишется поэтом литострочье.
То, что стихами позже назовётся —
Небытие, разорванное в клочья.
Ну, а пока, в базальтные века
Врубаются – перо ранимой птицы
И, им руководящая, рука,
Ответ начав, с обычной… единицы.
2010
«А в деревне снег иной…»
Мне любы петухи на полотенцах белых
И копоть древняя суровых образов.
Эдуард Багрицкий
А в деревне снег иной.
Он – живой, он – настоящий.
Белоснежно-голубой,
С переспелости – искрящий,
Пышный, сдобный… Ай да снег!
Бабу лепим целым миром.
Вы просили дать ответ?:
Восхитительно красиво!
Всё: и спящий сад, и дровни,
И сосули над крыльцом,
И, морозцем обнесённый,
Зарассветный перезвон.
Может, в сказочных владеньях
Строгой матушки Зимы
И хранятся вдохновенья
Поцелуйчатой Весны?
Может, здесь – за поворотом —
В этой праведной глуши
Под январским переплётом
Ждёт меня иная жизнь…
2010
«Морозно и сиренево…»
Морозно и сиренево
январским ранним утром,
Пишу под настроение
– палитрой Грабаря.
И, кобальт фиолетовый,
на это время суток,
И староновогодняя под кобальтом заря.
Москва живёт по-зимнему:
воротниково, варежно.
Ещё – снегоуборочно,
как в сводках говорят.
Там снег сползает крышами:
«Туда не стоит, барышня»
С акцентами восточными
теперь дворы звучат.
В троллейбусах на стеклах —
узорчатые мётла.
У мамы на коленях – укутанный бутус
Окошко в свежем инее царапает с охотой
И незаметно пробует
соскрёбышность на вкус…
2010
Баллада
А степь холодная была,
А степь в снегах тогда лежала,
И перло-мутная луна
Над степью тучи оплавляла.
И в той степи, глухой, как в песне —
Раздвинув горечью века,
Каким-то жалобным предвестьем —
Стонала просьба ямщика.
И было столько в ней печали,
Что обходили стороной,
И стон ветров, и волчий вой,
И туч воинственных скрижали.
И было столько в ней мольбы,
Что звёзд бесчисленных лампады,
С паникадилием луны
Мерцали слезно-виновато.
Судьбою Божий суд свершился:
Оставив тело замерзать,
Спасённая душа молилась
Строкою песенной предстать…
И с милосердием исполнил
Господь прошенье чудака:
С тех пор в народной песне вольной —
Живёт нетленная душа.
2010
«Дотянуть бы мне до смерти…»
А бумага кончится – нарисуем жизнь!
Пусть она получится, как нарисовали…
Валентин Соломатов
Дотянуть бы мне до смерти,
Раньше б мне не умереть.
Есть ещё дела, поверьте —
Дописаться и допеть.
До конца дойти, до точки,
До предела, смысла, дна,
Чтоб в мазках, аккордах, строчках
Стала снова жизнь видна.
Но не та, что от законов
Спину выгнула дугой,
А иная, где состроен
С духом – мерный сердца бой
И не видимая правда
Исполняет волю в ней,
Ни бравада, ни отвага,
А любовь – любви твоей.
Той, что накопившись делом,
И молчанием простым —
Слаще сладкого б мне пела —
Будь собой! Ни кем иным…
2010
«На стыках секундных ищите ответы…»
На стыках секундных ищите ответы.
На стыках, где между «уже» и «ещё» —
Все тайные смыслы, энигмы, секреты
Ждут час, чтоб начать воплощенье своё.
На стыках дня с ночью и в пересеченьях
Всех минусов с плюсами, яви и сна —
Скрывается то, что здесь – меньше мгновенья,
Но глубже, чем бездна его глубина.
На стыке, где знания не различимы
А с первой строки говорит эпилог —
Хранятся для будущих следствий – причины,
Начало начал и итогов итог.
2010
«Морозно и феврально…»
Морозно и феврально
Сегодня за окном.
Мой дом – изба-читальня,
Весь в тишине мой дом.
Снег хлопьями ложится
Шурша, шурша… Шуршат
Неспешностью страницы
И на меня глядят.
Раскрылась книга-птица.
И вместе мы летим
Над сонною столицей —
Над городом большим.
Всё выше, дальше, глубже…
Теперь – и над землёй.
Остались где-то стужа
С Москвой – за запятой
Февраль остался с ними
А в нём – печаль моя,
Теперь сказать осмелюсь —
Исповедальная.
Я белолистно белый,
Как тот недавний снег.
Крошусь – подобно мелу.
Пишу: азм – человек!
Пришёл – из ниоткуда.
Держу путь – в никуда.
Несу с собою чудо —
Всего две буквы: «д» -«а»!
Да – каждому на свете,
Да – миру и мирам.
Пусть «да» звучат в ответах.
«ДА!» – говорю я вам.
2010
«Я умру туда, где – любят…»
Я умру туда, где – любят.
Я уйду, когда в строке
Больше ничего не будет
Ни о вас, ни обо мне.
Я закончу – многоточьем,
Передав свой мир другим,
Чтоб разорванное в клочья,
Время стало вновь живым.
Чтобы слово высекалось,
Из секунды на века,
Чтобы впредь не обрывалась
Многоточием строка.
Я – готов, и предо мною —
Снова чистый белый лист.
Напишу, согласно строю —
В си-минор строфу… На бис
Пусть звучит седьмая нота
Пусть мелодию стиха
Доведёт до переплёта
Чья-то верная рука…
2010
«Познал и – утонул в печали…»
Познал и – утонул в печали.
Я жизнь прожил быстрее, чем
Мне от рожденья обещали
Таро и Книга перемен.
Так, в двадцать шесть, шагнув с купели,
Я узрил света благодать.
С тех пор на приходящем теле —
Непреходящая печать.
Стихи, не вы ли мне шептали:
Ищи, и ты найдёшь, поэт,
В противовес семи печалям —
Единой радости ответ.
В начале, словом он предстанет,
Затем – звенящей тишиной.
И, будет снова, сдвинут камень —
Святой всесильной Пустотой.
И то, что неподвластно, знанью —
Откроется в Любви тобой.
Пиши, и ни о чём не думай.
Се, «при дверях стоит и ждёт».
Не то, что словом – каждой буквой,
Он в сердце любящих войдёт.
2010
«В бумагу – боль вогнать и слёзы…»
В бумагу – боль вогнать и слёзы.
Перемолоть черновики.
Чтобы из всей ненужной прозы,
Взрастились – нужные стихи.
И новым днём строка звучала.
И утром, полные надежд,
Составы трогались с вокзалов
С желаньем жить – наперевес.
Чтоб взбитый крем кремлёвских башен
Дарила жителям Москва,
И ко влюблённым, хоть однажды,
Пришла б, действительно, весна.
В бумагу втаптываю прозу.
Из чернозёма – в белый лист
Ростками тянутся обозы —
Надежд рифмованных моих.
2010
«Миры, миры… Их столько всюду…»
Миры, миры… Их столько всюду,
Но только этот для меня
Под ноги лёг с рожденья – чудом.
Моя бесценная – Земля.
Она собой вскормило тело,
Дала опору, чтоб взглянуть
В бескрайне-голубое небо
И выбрать правильный здесь путь.
Своим вращеньем задавала
Летам размеренность и счёт.
И каждый раз мне знать давала,
Где счастье вновь меня найдет.
К тебе я возвращаюсь снова.
Туда, где древо, дом и сын,
Где мой язык предстал в законах —
Одной из главных величин.
К тебе, над бездною несущей
Не только радость, но и боль
Такой ранимо-всемогущей —
Пришёл в веках – Спаситель мой.
Дала Ему ты хлеб и воду,
Елей и терпкое вино,
Дала – духовную свободу
И, крест страданий заодно.
И Он, раскинув крылья-руки,
Излив… – к тебе ученья кровь,
Поставил во главу науки —
Непреходящую Любовь.
2010
Русскому поэту
Я на колени перед Вами
Встаю поЭт, пОЭт, ПОЭт —
Теперь Вы видите всё сами.
То мой на Ваш вопрос ответ.
Теперь Вы слышите всё сами,
Вот мои строки: – - —[1 - (фраза – - – сокрыта. В ней два слова)]
И даже там, за… небесами,
Я повторю об этом вновь.
2010
«А за окном опять зима…»
А за окном опять зима,
Опять снежинки… их так много!
Заносят дальнюю дорогу,
Как видно дома есть дела.
А за окном всё снег, да снег
Неслышно падает на землю…
Опять зима, ну, что ж, приемлю.
Приемлю ХХI-й век.
Прощай, ХХ-ое столетье.
Зима рисует белый лист.
И расставляет междометья
Стаккатно новый пианист.
И заметает фуги Баха,
Шопена арочную вязь
Его неловкая фермата,
Его заснеженная страсть.
2010
«У юностей свои печали…»
У юностей свои печали,
У старостей – свои.
Плывут, плывут в иные дали —
Удачи корабли.
И, где-то там, за горизонтом,
Где тридевять земель,
Для каждого найдётся солнце,
И самый лучший день.
И друг найдётся, и подруга,
И место, чтоб стоять.
Не на краю, а в центре круга,
И нови начинать.
Быть тем, кого родило время,
Искать и – находить.
И сеять в вечность своё семя,
И вместе с жизнью – жить.
Когда Она, пробив все толщи —
Появится на свет,
Как чудодейственный источник
На сотни сотен лет…
2010
«Я увидел картину: кресты и кресты…»
Со смерти
Все и начинается…
Леонид Мартынов
Я увидел картину: кресты и кресты…
Под одним из них – я, под другим, лежишь – ты.
Под крестами – суеты, обиды, печаль.
Под крестами, что жалко, и то, что не жаль.
Под крестами вся жизнь что казалось, всегда
Будет течь и – ошибкой делить на года
Было песню её – на припев и куплет
Разбивать то, что – «да» – бесконечными «нет».
Но вращается шаром планета Земля,
Больше нет на планете тебя и… меня.
И всё то, что успелось невольно успеть —
Под крестами легло доневедомо – зреть.
И над каждым из них небо ставит звезду,
Как лампаду, зажжённую на воскресенье.
И рождаются новые здесь… – на войну,
И рождаются… старые там – на спасенье.
2010
«Поют песни птицы и… люди…»
Поют песни птицы и… люди.
Что сблизило тех и других?
Как видно, и крылья, и руки
Имеют истоки одни.
Начала одни, те, что в небе,
Где воля и вечный покой,
Где за бирюзой солнце светит —
Величия – шар золотой.
Поют песни люди и… птицы.
Поют ни за что – просто так…
Так пусть во благих водворится,
Бессмертная – песни душа.
2010
«Поэту – честь, поэту – слава…»
Поэту – честь, поэту – слава.
Поэту … – горечь горьких трав.
Печаль, и… на стихи облава,
Изгнанье и лишенье прав.
Поэту – яд, поэту – пуля,
Поэту – вырванный язык.
И до уюта – путь окольный,
А до терзаний – напрямик.
Похоже, Слову это нужно —
Распять пиита над строкой.
И всё, что вырвется наружу,
Назвать – бессмертною душой…
Она взойдёт его стихами,
Как по ступеням до… прощай,
И всё, что было испытаньем —
Отверзит двери, двери в рай.
2010
Мальчишкам войны
Стихи читайте – всё поймёте.
Как пуля в тело на излёте
Там, в сорок первом, паренька
На первом крике подкосила.
И вечное его «ура!» —
Как птица в небо – в небо взмыло,
И вечное его «ура!»
Гранитно-бронзово застыло.
Когда пишу я о войне,
То слышу: тысячи мальчишек,
Собравшись, просят: «Дядя, в книжку…
А про меня? А – обо мне?»
Нет, не был я на той войне…
Но пахнут порохом подмышки
У каждой новой моей книжки,
У самой доброй моей книжки —
За тех ребяток, что в земле…
2010
«я… напишу, я напишу…»
я… напишу, я напишу
я – напишу! О вас, солдаты.
Я напишу за вас, солдаты.
За сорок первый, сорок пятый.
Я напишу про вас, ребята —
Строкою вечной напишу.
Я всем об этом расскажу
О том, о чем молчат курганы,
Поля, прикрытые травой…
Я напишу во имя славы
Твоей – великий РЯДОВОЙ!
2010
«Вчера обнял я ветерана…»
Якерсону Генуху Яковлевичу…
Вчера обнял я ветерана.
Он плакал на груди моей.
Звенела орденами рана
И вторил эхом ей ручей —
Катились слёзы, и замково
Сомкнулись руки за спиной.
Отец! Отец! Не плачь, ты – дома!
Ты не погублен той войной.
Ну, что ты, милый, полно, полно…
Я здесь! – Твой сын! Тот, для кого
Ты свой священный долг исполнил
Отдав себя до самого,
До самого конца, до точки,
Пробитой в любящей груди.
Возьми, отец! Возьми все строчки,
Что написал… они – твои!!!
2010
«Бывает, схватит болью сердце…»
Заборе Михаилу Ивановичу…
Бывает, схватит болью сердце,
И знается наверняка,
Что о войне, о той – Священной —
Окопно взроется строка.
И будет – бой, и будут – жертвы,
И станет стих – передовой.
И будет Брест, он будет первым —
Перед рыгающей войной.
Ползущей, чавкающей плотью
Шекспиров, Бахов молодых.
Тех, кто б хотел, кто б смог, кто б бросил
Себя в историю – живых.
И где-то – через десять может —
Лечил, учил и созидал…
О, сколько бойня искромсала
Несостоявшихся начал!
Кричу, а не пишу стихами,
Кричу войне: «Пошла-ка вон!
Что за тобой?! Москва – за нами!
А за тобой – бескрайний стон!»
Бывает… На войне – бывает,
А значит – и в стихах о ней:
Салют победно громыхает
За всех невыживших парней!
2010
«За поворотом – поворот…»
И ломать меня ломали
И терзать меня терзали,
Гнули, гнули до земли,
А я выпрямился…
Олег Иванович Даль
За поворотом – поворот,
Но, где-то выжмется – прямая.
И без сомнения пройдёт —
Я знаю… Нет, я – точно знаю —
Пройдёт печаль, и будет утро,
Весна – как хочешь, назови.
Но, главное, скажу: минутка —
Нашлась на радость – свет включи!
Не надо прятать больше в темень
Своё уставшее лицо,
Свои хрустящие колени…
Пусть ход натруженных часов —
Немного, но затормозится.
И, может, даст ещё влюбиться
В тебя, с тобою снова слиться,
И… перепрыгнуть поворот,
Что снова за прямой кривится,
И где-то там, по новой ждёт.
2010
«Строка в поэзии, как рельса…»
Строка в поэзии, как рельса.
Она рифмуется стык в стык
К другой строке, где слово – грезит
Создать, с пришедшим – новый быт.
Глядишь – строфа, глядишь – другая…
Самара – Тында – Беркакит
И… магистральная прямая —
Стихотворениям лежит.
Я от Байкала до Амура,
От Селигера до Оки —
Кладу словесную текстуру —
Пошпально-рельсные стихи.
2010
«Они вставали в рост под пули…»
Забежинскому
Юрию Григорьевичу…
Они вставали в рост под пули
И шли вперед под трубный зов,
И ветры горькие им дули
С надменной яростью в лицо
И ветры гнали пулю дальше,
Давали силу ей и злость,
И барабанил барабанщик,
Когда вгонялся этот гвоздь
В такую мягкую, живую,
Почти святую плоть бойца —
Война дарила поцелуи
Из смертоносного свинца
С боями шли они на Запад,
Их души – с миром – на Восток.
Солдаты, русские солдаты,
Вы сдали доблести урок
2010
С Победой в ХХI век
Когда-то война была
Теперь о войне – «когда-то…»
Уходят ее дела – под пыльный архивный спуд.
Стираются добела на картах былые пятна,
Но где-то – назло всем картам —
«Виват!» на земле поют.
Виват! – голубому небу,
Виват! – золотым полям,
Виват! – и отцам, и дедам,
И женам, и матерям
Виват! – победившей жизни.
Виват! – значит, нет – войне!
Отчизна моя – с победой!
«Виват!» – говорю тебе!
2010
Удовлетворительно
Когда закончатся ответы,
Что из мешка ты вынимал.
Когда никак, как по приметам —
Поймёшь, что жизнь – перевалила…
А на руках, и на ногах,
Нет пальца лишнего, чтобы – было.
Все пальцы просто сочтены.
Все сорок – загнуты годами.
И, вот, спускаешься вниз ты —
Поочерёдно, разгибая.
Поочерёдно вынимая
Все гвозди-годы из стены,
Храня свои воспоминанья
Для понимающей весны.
Но разве молодость способна —
Понять отцветшие сады?..
Весна уйдёт, она – свободна,
Как был вчера свободен ты.
Теперь твой шаг, он – твой, и только.
Теперь твой голос снова – твой.
Поставлена в зачётке – тройка,
Экзаменующей судьбой.
2010
«Ранняя весна… прогоркшим соком …»
Ранняя весна… прогоркшим соком —
Снег на вкус и… мажется дорога.
Небо – тучное, пружинится, как сдоба.
Голубого? – Есть, но… так… – немного.
Ручейки… И вот уже – ручьищи
Вылезли из снежных рукавов.
Март-пропойца, перезимовавший нищий —
Тридцать неуверенных шагов.
Лишь последний, чуточку смелее
Для прыжка в прогревшуюся синь —
Синь голубоглазого апреля
До… ре… ми…
фа… соль… ля… си…
и… – синь!
2010
«Советы совести – верны…»
Советы совести – верны.
Советы совести – надёжны.
Проверены. Им верить – можно.
Они, как верные сыны
Твоей души – стоят на страже.
И жгут, и мучают, порой,
Чтоб стало всё для жизни – важным,
Всё, что идёт за запятой
В перечислениях построчных,
Незримо уходящих лет.
Советы совести – источник
Твоих бессмертий, человек.
2010
«Сколько лет тебе… сумелось? …»
Сколько лет тебе… сумелось? —
Ярких лет здесь пережить.
Сколько неб тебе сумелось
В этих летах полюбить?
Их вопросов спелобоких,
И закатов наливных,
Облаков, дождливоногих,
Туч, чернильноделовых.
Скоро… лето – значит, будут
Изменения в летах.
Было – лето… – ветром сдулось,
Где-то вклеено в годах.
Среди прочих прописалось…
Спелоягодногрибных.
Сколько лет тебе осталось?
Быть – живым среди… живых.
2010
«Стихи не пишутся случайно…»
Стихи не пишутся случайно.
Они – судьбы неотвратимость.
Как вскрытая веленьем тайна,
Нечаянная сердцу милость.
Стихи не пишутся случайно —
Они итожат тяжкий труд
Твоих когда-то начинаний
И к новым… трудностям ведут.
Они в атаку поднимают,
И в полный рост, встаёт душа —
Над телом, жизнею сверкая,
Как острым лезвием ножа.
И путы словом рассекает,
И вот, уже, поётся стих…
Стихи не пишутся случайно,
Они – закономерности.
2010
«Не наследить – оставить след…»
Не наследить – оставить след.
Горсть зёрен бросить в землю мира.
Взрастить певца, а не кумира.
Оттеночно продолжить цвет.
И славить вечное – в полотнах,
И славить вечное – в стихах.
Держать сокровище в руках —
То самое, что в малых крохах —
Дано, нет, собрано тобою —
Любовью, названное кем-то.
Так, перерезанная лента —
Становится, порой, рекою.
И ты плывёшь, след оставляя,
Тот малый, что хранит вода,
Лишь берегами отмечая,
Вслед уходящие года.
2010
«Тебе не вынуть из глубин…»
Тебе не вынуть из глубин
Сокровищ – спящей окарины.
Тебе не вынуть из глубин
Твоей души – незримый свет.
Доколе спящие в снегах
Непокорённые вершины
К тебе не спустятся с вершин
Всех, прожитых тобою лет.
2010
«Не обещай, дай, просто – слово…»
Не обещай, дай, просто – слово.
Достань из сердца и отдай —
Побуквие – из дорогого
И ничего – не обещай.
Пусть слово станет всем, чем должно
Быть слову, данному тобой —
С проникновением подкожным
Оно – найдёт тот слой и строй,
Где нужной нотой – самой нужной —
Сыграется до мелочей.
Не обещай, а дай лишь – слово,
Как меру верности твоей.
2010
«У печали своя печаль…»
У печали своя печаль
Свои горечи, слёзы – тоже.
Знаю я, что она грустит,
Когда мне хорошо, и всё же…
Я люблю эту светлую грусть —
Эти вздохи о чём-то большем…
Не могу стихом – не возьмусь.
Про неё отмолчаться… – проще.
2010
«Быть может, где-то там, за горизонтом…»
Быть может, где-то там, за горизонтом,
Куда плывут, срываясь, корабли
Проходит линия совсем иного фронта —
Границею Любви и… Нелюбви.
Почти неуловимая, в намёках
Граница между «всё» и «ничего».
Как близко твоё вечное – далёко
И невообразимо далеко.
И каждый раз ты снова перебежчик.
Любовь нагрянет, следом – нелюбовь
То… здесь ты провинившийся ответчик,
То там истец, пленённый страстью вновь.
2010
«И ничего не повторить…»
И ничего не повторить
Останутся – воспоминанья.
В них всё: разлуки и свиданья —
Любви, волнующая нить…
И ничего – не повторить.
Аллея в парке – было, было!..
И осень – листья ворошила,
И вместе с осенью хандрила
Неисправимая душа.
Потом – зима. Да что там – зимы!..
Плывет картина за картиной
Вниз по реке весенней – льдиной.
Как жизнь и тает не спеша.
Нет, жизнь быстрее: глянь и – старость.
Взломается последний лёд,
И жизнь, оставив здесь напрасность,
С воспоминаньями – уйдёт.
2010
«За весною – весна, а мне …»
За весною – весна, а мне —
Всё зима. За зимою – зимы.
С занесённостью – выпал век
С колыбели и до могилы.
Где-то там ждёт меня весна,
Где-то там, где для зим нет места
Меня встретит, изъяв из сна,
Всепрощающая невеста.
Где-то там, знаю точно я,
Есть ответы к моим вопросам.
Где-то там есть ещё земля
Для цветущих незримо вёсен.
2010
«Готовясь к смерти – воспевайте жизнь…»
Готовясь к смерти – воспевайте жизнь.
Благодарите и – дарите благо.
Благословила нас на это Высь,
Та, что бескрайним куполом – в полшага.
Нет, ближе – вчетверть… Здесь она! Мы— в ней.
Мы с нашим небом с самого рожденья.
От первых вдохов памяти – до дней,
До вечных дней иного пробужденья.
2010
«С благодарением иду…»
С благодарением иду
В твои поля, моя Россия.
Пусть небыль, что в стихах найду,
В стихотвореньях станет – былью.
Пусть на полях взойдёт строкой
Моё творение стихами.
Моя Россия, я – сын твой,
Навеки принятый сынами.
С благодарением иду
В твои смиренья, Русь святая.
И ничего не ожидая, тебе вверяю
Я судьбу – всех строк своих.
Прими в наследство
Глаголы сердца моего.
Они хранились мною с детства,
И живы – все до одного.
2010
«Не одиночество я вижу…»
Не одиночество я вижу
В трудах согбенных чернецов,
Не бегство от соблазнов мира,
И не печаль напевов тихих,
А мира Божьего обитель.
Где преломление хлебов
И терпких вин в заветный час,
К Тебе взывают, мой Спаситель.
И в слабом отблеске свечи,
Такой ранимой и дрожащей,
Себя я вижу настоящим,
Как те, дарованные дни,
Что жизнью нареклись здесь мною,
И стали для меня – судьбою,
И с путеводною звездою
К твоим величиям взошли.
2010
«Весна… она где-то рядом …»
Весна… она где-то рядом —
За белым февральским углом —
Свои расшивные наряды,
Отложенные на потом —
Латает проталенной стёжкой.
Утюжит замызганный наст.
Вот, снег, растворив – первой брошкой —
Сухая трава напоказ.
Весна… обручаюсь ручьями
С тобою и мне не соврать,
Когда я тоскую ночами —
Стихами, изрезав тетрадь.
2010
Вечному Пушкину
Как будто право есть у них —
И ноги вытирать о стих,
И рыться в нём, и выметать,
Что верой собрано в тетрадь?
Как будто право есть у них…
Задерживать стихотворенье —
Лишать прекрасное – мгновенья,
Когда в нём самый первый крик,
Когда в нём самый первый вдох…
Когда обстеночный горох —
И тот не прыток – молчалив…
Кто дал им право лапать стих?!
Как будто право есть у них —
Энкавэдэшничать – здесь – в тексте!..
Но… знай, Поэт, кто б, ни был ты,
Где б ни был ты – твоя тетрадь…
Твоя тетрадь – всегда – на месте!
На самом верном из всех мест —
Где – слово, вбитое, как крест,
Тот самый, что тебе нести
На нескончаемом пути.
Глаголом – жжёт сердца людские
Твоё наследие поныне.
Восстал твой стих, восстал и вновь —
Его строка, как в вену – кровь —
Историю творит из пыли,
Переворачивает были
И провозвествует – любовь.
2010
Табула 50
Счастье может подвести —
Взять, и горе принести.
Ошибиться в одночасье —
Вот оно какое – счастье.
Горе, тоже не проруха,
Может карты перепутать,
И душевное ненастье
Развести случайно – счастьем.
Счастье с горем пополам —
Жизнь готовит – в жизни нам.
Очевидная картина:
В горе – счастья – половина.
Кто в беде – получит счастье.
А счастливые – беду:
Всё зажжённое – погаснет,
Всё погасшее – зажгут.
Чёрствый хлеб – вкуснее в голод.
Ветхий кров желанней… в холод.
В жажду – золото – вода.
В счастье горе – не беда.
Всё меняется по кругу,
Всё – вращенью подлежит.
Враг прощёный – станет другом,
Друг, насытившись – сбежит.
Знай, на каждое здесь «да» —
Приготовлена – беда.
В столкновеньях с твёрдым «нет» —
Высекается в жизнь – Свет.
2010
Табула 90
Вдруг истина открылась мне —
Я в тишину вошёл… Повсюду
Покоем разливался свет
И всё чудесное – не чудом
Предстало взору моему.
Всё – ясность, всё – определенность
Наук возвышенная стать —
Казалась девой окрылённой,
Что с лёгкостью могла решать —
Решала, но не для ответа.
Ответ был ведом ей – она
Являлась продолженьем света,
Как музыке, порой, струна
Необходима колебаньем —
Преображая чувства в звук…
Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/terentiy-travnik-10940498/beloknizhe-sobranie-sochineniy-v-4-h-tomah-tom-4/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
(фраза – - – сокрыта. В ней два слова)
Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке
Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения